Шарлотт Ландро:
«Я каждый день хочу танцевать»

Таких, как Шарлотт Ландро, замечаешь на сцене сразу: хрупкая и невысокая, она притягивает взгляд харизмой, техникой и невероятным артистическим даром. Все четыре дня празднования 90-летия труппы Марты Грэм она выходила на сцену в сольных партиях. Ее нежная Невеста в «Весне в Аппалачах» создала бы конкуренцию самой великой брюнетке труппы. Но если сравнивать с Мартой как-то неуместно, то конкуренцию будущему директору балетной труппы Парижской Оперы Орели Дюпон, исполнившую роль Невесты на гала-концерте, она составила точно, и это сравнение, к удивлению, выиграла.

— Шарлотт, расскажите, как вы — француженка — оказались в Martha Graham Dance Company?

— Изначально я совсем не танцовщица, я была гимнасткой. Я жила в Страсбурге, где с восьми до восемнадцати лет занималась художественной гимнастикой. В восемнадцать лет я сломала ногу, что дало мне массу свободного времени на размышления: чем я занимаюсь, и чего я жду от всего этого. Я поняла, что я искала нечто более артистическое в своем деле. Гимнастика — это спорт, а я хотела заниматься искусством. Поэтому я стала ходить на прослушивания: в театр, на телевидение, в хореографические проекты. Так я нашла совершенно потрясающую школу в Швейцарии, которая называется Школа Мориса Бежара, Ателье Рудра. Я прошла просмотр, и меня сразу же взяли, даже несмотря на то, что я никогда не занималась танцем до этого. Там я провела два года, за которые педагогам удалось сформировать меня в настоящую профессиональную артистку. Помимо прочего там я познакомилась с техникой Марты Грэм, в которую, с самого первого движения, я и влюбилась. В Европе на самом деле она не очень распространена.

— Девятнадцать. Помимо танца мы занимались цирковым искусством, пением, перкуссией, боевыми искусствами, и многими интересными вещами. Педагоги формируют действительно разностороннего артиста, не только танцовщика. Но так как я влюбилась в технику Грэм, я прошла просмотр в школе Марты Грэм, директор школы увидела меня в Париже. Я ей понравилась, и меня приняли. В марте я прошла прослушивание, а в сентябре уже была в Нью-Йорке.

—  Да, они все время устраивают просмотры в Европе, примерно раз в год.

—  Два года.

—  На самом деле я стала танцевать в труппе уже через шесть месяцев обучения. Я училась в школе, потом прошла в молодую труппу — «Graham 2». И через шесть месяцев была уже в основной труппе — «Graham 1». Получается, в течение полутора лет я участвовала в трех начинаниях. Это было невыносимо трудно, но с другой стороны — восхитительно, и я очень многому научилась за это время.

—  Техника Грэм, преподаваемая в Швейцарии, отличалась от американской?

—  Это одна и та же техника, в Швейцарии у нас её преподавал Танкредо Таварес — бывший артист труппы Марты Грэм. Поэтому техника, конечно, была из первых рук, но он немного адаптировал классы по своему вкусу, как часто делают педагоги. Каждый педагог техники Грэм уникален, но все они относятся к ней с уважением.

— Интересно, потому что когда педагоги «переезжают», они начинают немного менять технику, подстраивая её под реалии уровня той или иной страны.

—  Именно, но это и прекрасно. В школе огромное количество педагогов абсолютно разных техник, поэтому всегда есть возможность прочувствовать различные стили преподавания каждой из техник.

—  Для меня она была легкой для изучения. Я очень быстро физически и интеллектуально её схватила. Но чтобы довести её до хорошего уровня, требуется время. Марта Грэм говорила, что нужно десять лет для осмысления техники, поэтому я до сих пор в процессе её овладения. Но самое трудное в ней, это понимание каждого балета. Нужно реально понимать и осознавать каждый момент на сцене. Каждый взгляд, каждый жест, каждое взаимодействие с танцовщиками — все это очень важно. Над этими, незначительными на первый взгляд, деталями нужно очень долго работать. Каждое движение продумано, и мне лично очень интересно работать в такой манере.

—  Конечно, исполнение и актерское воплощение, абсолютно.

—  Я танцевала Ангела в желтом в «Diversion of Angels», Невесту в «Весне в Аппалачах», Избранную в «Весне Священной», дуэт «Conversation of Lovers» из постановки «Acts of Light». Также было много новых постановок других хореографов, приглашенных ставить в труппе. Это был потрясающий опыт. Для каждого танцовщика изучать новые техники, совершенно отличные от привычной техники Грэм, — это испытание. Интересно наблюдать, как танцовщики с этим справляются.

— Мечтаю станцевать дуэт «Errand into the maze», это мой самый любимый балет Марты Грэм. Он прекрасен: на сцене мы видим Минотавра в Лабиринте и Ариадну с нитью. Она теряется в лабиринте, борется со своим страхом, с Минотавром, и со своими внутренними ощущениями. Интересный балет, но очень трудный для исполнения, именно с артистической стороны.

—  Да, безусловно, и она была восхитительна в этой роли.

—  Я думаю, они могут её понять. У нас была также Мисти Коупленд, которая пару лет назад исполняла «At Summer’s Full». Они понимают эту технику, но, конечно, им нужно больше времени для репетиций. Обычно это действительно большие звезды, прима-балерины; они приезжают на пару недель, разучивают материал, и сразу исполняют его на сцене. Лично я думаю, что для осмысления движения Грэм нужно немного больше времени. Но с другой стороны, смотреть на прекрасную балерину, танцующую репертуар Грэм, невероятно интересно. Мы сами у них многому учимся.

—  Я абсолютно согласна. И даже если эти техники совершенно разные, сердце артиста одинаково, танцует ли он балет, Марту Грэм, или неоклассический репертуар.

—  На данный момент я абсолютно счастлива здесь. Я реализую себя на сто процентов. Труппа мне очень доверяет и это невероятно. Я благодарю их за это каждый день. Поэтому сейчас — нет, Европа меня не привлекает. Может быть, однажды, там множество прекрасных трупп, а я же еще совсем молодая.

—  Знаете, нельзя понравиться всем. Конечно, будут недовольные. Но я считаю, что работа директора очень важна. Джанет Эйлбер очень хорошо понимает, что если наша труппа станет превращаться в музей, она начнет потихоньку умирать. А это не то, чего хотела бы Марта Грэм. Поэтому я думаю, что приглашать других хореографов — это потрясающая идея. Это показывает, что наши танцовщики способны на все. Мы исполняли Начо Дуато, Матса Эка, Адониса Фониадакиса. В следующем году мы будем работать с Сиди Ларби Шеркауи, и это невероятно, что такие гении приезжают с нами работать.

—  Ужасно трудно. И очень по-другому. Конечно, каждый танцовщик уникален, я из гимнастики, и, возможно, это мне помогает. Кто-то занимался только Грэм, другие пришли из классики. Поэтому каждый танцовщик реагирует по-разному на новые техники.

—  Нам платят, когда мы работаем. Когда мы не работаем, нам не платят. Это логично, но совершенно не по-европейски. Наш минимум — это тридцать недель. Мы можем работать и больше, но в контракте прописано, что тридцать недель в год мы обязаны отработать.

—  Нет, конечно, это зависит от запроса театра. Мы можем работать подряд двадцать недель, а потом три — отдыхать. Потом опять две недели работать, и три недели отдых.

—  Безусловно, мы абсолютно свободны. Лично я стараюсь принимать участие в как можно большем количестве личных проектов: фестивали, преподавание техники Грэм в школе Бежара, участие в других постановках и другое. Труппа Марты Грэм нас не монополизирует. И это замечательно.

— Как строится день артиста труппы Марты Грэм?

—  У нас есть утренний класс, который не обязателен. Обычно балетный класс начинается в 9 утра, а в 10:50 — класс по технике Грэм. Артист сам решает, идти на этот класс или нет. Репетиции начинаются в 12:30 и оканчиваются в 19 часов. Организовано все прекрасно: каждая репетиция зафиксирована в расписании, поэтому я, к примеру, могу репетировать с 12:30 до 15:00, и потом уже быть свободной на целый день, а другие как раз приходят к 14:00, и репетируют до 19:00. Во время репетиций у нас есть обязательный получасовой перерыв.

—  И сколько раз в неделю вы работаете?

—  Обычно 5 раз в неделю. Но когда есть спектакли, то может быть и 6.

—  Я полагаю — это заслуга Джанет. Она очень много усилий для этого прикладывает. Привлечение новых хореографов очень важно для новых поколений, но в то же время сохраняется уважение к технике Грэм. Как молодая танцовщица труппы, скажу, что мы очень сплочены. И на сцене мы работаем сообща, мы — команда, а не набор индивидуальностей. В этом, вероятно, и состоит наше отличие.

— Да, но это очень важная часть постановки, именно уметь сидеть и смотреть друг другу в глаза, чувствовать друг друга, быть способным оставаться в своем персонаже даже на заднем плане. Я обожаю такие детали.

—  Сколько вас в труппе?

—  Восемнадцать, плюс те, кто на стажировке.

—  Расскажите, что такое Graham 2?

—  Это молодая труппа, которая соединяет школу и основную труппу. Она позволяет молодым артистам, которые еще учатся в школе, иметь возможность выступать на сцене и проявлять себя, и в то же время наблюдать за основной труппой. Я нахожу прекрасным, что наши студенты горят желанием быть на сцене, так как я часто видела студентов других школ, которые учились ради учебы, а не ради выступления на сцене. По-моему, это печально. Нужно иметь желание идти дальше, выше, тянуться за старшими. И у меня есть впечатление, что у нас как раз так и происходит.

— В неё не нужно поступать. Вы можете прийти на один день, и ни ваш возраст, ни ваша подготовка не важны. У нас несколько разных программ: есть и для старшего поколения, и для подростков. По-моему, к нам можно приходить уже с 13 лет, если я не ошибаюсь. У нас преподается йога, современный танец, и конечно, техника Грэм. Любой может прийти. А дальше есть несколько уровней — с первого по четвертый. Четвертый — самый трудный.

—  Возможно, но такое случается достаточно редко. Потому что руководство хочет вырастить своих танцовщиков, а стать полноценным артистом сразу после школы довольно трудно. Нужно дать время на то, чтобы привыкнуть к сцене, выработать привычку бороться со стрессом, который она накладывает.

—  Почти половина. У нас есть танцовщики из Италии, Швейцарии, Греции, Англии. Я из Франции. Была солистка из России, но она ушла в декрет. Есть китаянки, прима нашей труппы — из Тайваня. А остальные — американцы.

—  Не все. Например, Пейжу Чен-Пот не училась в школе, а Лоренцо Вагано и Ллойд — учились. Все индивидуально.

—  Сегодня исполняю только «Chronicle». Я говорю «только», так как это всего лишь одна постановка, а до этого я танцевала по три постановки в день, это ужасно тяжело и волнительно, но с другой стороны — прекрасно и танцевать, и смотреть.

—  Я желаю вам сегодня сил для спектакля, после этой изнурительной недели выступлений.

—  (смеется) Я уже ужасно хочу опять на сцену. Каждый день хочу. Даже если вчера был выходной, и я не вставала с кровати весь день из-за дикой усталости, сегодня я уже невероятно хочу опять выйти на сцену и танцевать.