Олино счастье
Петербург постепенно накрывает волна показов спектаклей современного танца. С большим трепетом и осторожностью, но накрывает. И как приятно быть зрителем в этой волне. Конец октября был ознаменован премьерным показом работы «Счастье есть» хореографа Ольги Васильевой и её компании VASILEVADANCECO.

Текст — Алевтина Грунтовская
Фото — Марк Олич
Постепенное смещение внимания художников с глобальных процессов на те, что кажутся менее значительными — довольно актуальный способ выражения для современного танца. Оптика выходит на очередной виток: возвращение к идеи индивидуализации и гуманистического подхода в танцевальных спектаклях. Не то, чтобы это куда-то уходило, но подъем, очевидно, присутствует. Хореографы ищут материалы для постановок вместе со своими танцовщиками, которых, к слову, выбирают очень тщательно.

Не исключение и недавно появившаяся компания петербургского хореографа Ольги Васильевой. Еще в марте хореограф объявила о просмотре в свой новый проект. Наблюдать за подобным поиском было одно удовольствие. То был процесс, где слаженная команда организаторов и открытые участники самого просмотра включились в один творческий порыв.
Результат того самого кастинга можно было наблюдать на петербургской площадке «Escabo»: спектакль «Счастье есть» Ольги Васильевой зрители увидели здесь впервые.

Практика создания короткометражных фильмов для и о постановках современного танца набирает обороты, то же случилось и с этим спектаклем. Перед началом показа произошла еще одна премьера, только теперь уже короткометражного фильма Story about five режиссера и оператора Дины Верютиной (исследовательница кинотанца, автор телеграмм-канала "кинотанец_туда_обратно"), через который зритель, как бы заочно, познакомился с участниками проекта.

Ребята рассуждают на тему счастья, моментов радости, страха и внутренней разрозненности. Несколько наивные, или напротив, очень осознанные вербальные высказывания наполняют этот фильм. Точный взгляд Дины подхватывает и кадрирует для зрителя неуловимые, порой, моменты, проявляет их. «Быть на своем месте, заниматься своим делом и обладать своими людьми. Искренне радует возможность двигаться и танцевать. Потому что все остальное уже случилось», - говорит одна из участниц компании.

И вот тут у меня, как у пытливого зрителя, возникает вопрос: а ведь уже всё, действительно, случилось, в значении «это всё уже было». Безусловно, постмодерн накладывает свои принципы использования интертекстов, аллюзий и отсылок к предыдущим произведениям искусства. Но где заканчиваются исключительные идеи хореографа и высвобождается то, чем он вдохновлялся?
Постановка Васильевой щедро делится теплотой и трогательными моментами, которые танцовщики честно вытащили наружу. Как обозначено в описании спектакля: «Спектакль об ощущении нахождения счастья. Есть два термина, два вектора, с которыми мы работали — цельность и целостность». Оппозиция взрослый/ребенок и уверенность/сомнение формируют общее поле, где поднимается вопрос о балансировании между ними в процессе жизни. В контексте танцевального опыта каждого из участников выделяются константы: танец, свобода, тишина, цельность и целостность. Полнота и завершенность как необходимое качество жизненного баланса, но где-то единение, когда мы говорим о творческом пути танцовщика в России? В работе танцовщики и хореограф убеждены — в итоге будет хэппи энд.

Заглядывая в контекст хореографии и лексического материала, видится обилие синхронов, рисунков и перестроений, от которых немного кружится голова ближе ко второй половине. Сама по себе работа являет собой то ли осознанный, то ли нет, оммаж на все предыдущие постановки хореографа. Здесь и держащиеся за руки друзья — талантливые исполнители (небезызвестные питерской тусовке танцовщики и победители фестиваля Context. Диана Вишнева) постановки The Room; и принципы изоляции в движении, подобные началу спектакля «МЫ» (поставленного на Воронежский камерный театр) и еще множество того, что можно было найти. В постановке четко ощущается то, что вдохновляет саму Ольгу, смею предположить — что делает ее счастливой. Хореограф Хофеш Шехтер, израильская компания Vertigo, даже отголоски Batsheva или постановок Анн Терезы де Кеерсмакер прослеживаются в движениях и работе с энергией.
Интересно наблюдать за тем, как хореограф, работавший с театральными труппами, профессиональными «взрослыми» исполнителями, решает задачу создания спектакля с «молодой кровью». Пятеро талантливых и амбициозных танцовщиков, среди которых Анна Тыщук, Аслан Мухаметжанов, Ксения Рябова, Кристина Афанасьева и Анастасия Громова, прошли докарантинный просмотр в труппу и стали её полноценными участниками. Процесс создания танцевальной компании в России — дело не из простых, и за это автору проекта глубокий поклон.

В постановке ощущается заявка на исследование и совместный поиск танцовщиков и хореографа. Ходовые приемы подобного поиска через опыт танцовщиков, интервьюирование (которое вербализуется в фильме Дины Верютиной) выступают иллюстрацией к сказанному. Каждое новое соло, как портрет героя, вкупе дает портрет самой Ольги Васильевой. От иллюстративности далеко уйти не удалось, да и плохо ли это? Обильная хореографическая лексика сменяется так любимыми хореографом нюансами и кадрированием движений. В этом стили хореографа и режиссера фильма действительно схожи. Мимика иной раз даже доходит до пантомимы, наивной иллюстрации. В какой момент активная работа мышцами лица становится отражением идеи детской непосредственности — так и не стало понятно. Однако многими этот момент считался, а значит был понятен, и это важно.
Танцовщики проекта с разным бэкграундом, отчасти выступают как самостоятельные единицы. Очевидно, что стремление участников быть единым организмом присутствует, однако, еще есть над чем работать. Порой чувствуется их разность и отдельность. Пленяет глубокий и точный взгляд Ксении Рябовой. Быть здесь и сейчас, здесь и сейчас. Вот, похоже, ключ к цельности. Мощная энергия Аслана Мухаметжанова вливается в обще-девчачее русло, смотреть со стороны — сладость. Однако быть вовлеченным внутрь рассказа, не выпадать зрителю из хода истории, не менее важно. И здесь случаются провисы, решение которых, пожалуй, остается за репетиционным временем и сплоченностью танцовщиков.

В спектаклях всегда есть моменты, откликающиеся более других. Трио с закрытыми глазами, долгая пауза, возможность действительно прислушаться друг к другу — один из самых тонких моментов постановки. Подобные находки и мелочи составляют само исследование, пожалуй, гораздо больше, чем простроенная хореография. Наблюдать за этим зрителю, испытывая такие желанные приступы вуайеризма, находить в себе отзвуки, это уникальная возможность проскользнуть в суть размышления.